С проблемой фальсификации научных достижений сталкивается не только Российская Федерация, но и другие страны всего мира. Известно, что в США уже раскрыто более 120 случаев фальсифицирования научных открытий. наука социальный медицина вода

Можно выделить несколько видов фальсификаций научных открытий: первый вид - нарушение авторских прав и присвоение чужой интеллектуальной собственности, второй вид - фабрикование данных, то есть подгон полученных в ходе исследования цифр к цифрам, которые бы отвечали успешному окончанию исследований. Опасность таких фальсифицированных научных открытий состоит в том, что данные такого "открытия" могут нанести значительный и непоправимый вред здоровью человека, поскольку другие ученые могли ошибочно полагаться на данные этих исследований в своих работах. Люди, занимающиеся фальсификатом в области науки, руководствуются не благими намерениями, а скорее всего корыстными. Так как в ряде стран существуют специальные привилегии для учёных, количество изданных работ также может определить степень популярности и востребованности учёного. По прогнозам экспертов в данной области фальсифицирование научных работ с течением времени будет только увеличиваться. Тем не менее, эта проблема чрезвычайно серьёзна, потому что не существует механизма изъятия ложной научной информации из общего доступа. Более всего от фальсификации страдает биология и медицина. Всему миру известен случай кардиолога Джона Дарси из Медицинской школы Гарвардского университета. За три года своей деятельности он опубликовал более сотни работ. А в ходе изучения его статей специальной комиссией был выявлен факт недостоверности полученных данных. Таким образом, Джон Дарси дискредитировал самого себя, своего соавтора и рецензента, которые не смогли до публикации его статей обнаружить ложность исследований.

Данный случай не единственный возникает вопрос: почему учёные, пренебрегая научной честностью, публикуют заведомо ложные данные? Как и все обычные люди, деятели науки должны не только заниматься научными исследованиями, но и обеспечивать свою семью. Научная деятельность на прямую связана с должностями, грантами и трудовыми договорами, которые учёные заключают с государством или частными компаниями. И чтобы избежать увольнения или понижения в должности учёные вынуждены публиковаться как можно чаще. Получается, чтобы быть востребованным деятелем науки необходимо следить за своим престижем, статусом, положением в обществе. То есть такая организация работы учёных только лишь способствует увеличению фальсификата в науке. Но не следует забывать и о том, что все люди могут совершать простые человеческие ошибки и деятели науки не являются исключением.

Наука в определенной степени является инструментом для управления общественного мнения, и фальсификация напрямую связана с данным явлением. Чтобы сделать одну теорию научной, а другую ненаучной, некоторые деятели науки, жертвуя своими высокими идеалами, фабрикуют данные исследований так, чтобы исказить и представить теорию единственно верной. А с этим уже связан факт пренебрежения моральными ценностями. Раньше именно религия и моральные ценности сдерживали фальсификацию в дозволенных рамках, а в современном обществе моральные ценности и религия уже утрачивают свое былое значение.

Одна из самых знаменитых фальсификаций в истории науки – «питлдаунский человек». Многие дарвинисты, однако, заявляют, что это событие было исключением, и сейчас ничего подобного произойти не может. Тем не менее, список фальсификаций в науке на этом не заканчивается: в него входят и археораптор, и березовая пяденица, и жаба-повитуха, и эмбрионы Геккеля, и анконские овцы, и индейцы тасадай, и Bathybius haeckelii, и Hesperopithecus («человек из Небраски») – «недостающее звено», на поверку оказавшееся свиньей. Фальсификация оказалась «серьезной проблемой с глубокими корнями», которая оказывает влияние на немалое число современных научных исследований, особенно в области эволюции. Вследствие целого ряда событий ученые были вынуждены признать это, и теперь они пытаются бороться с этой проблемой.

Большинство известных случаев фальсификации в науке в наши дни приходится на биологические науки. Только в области медицинской биологии в 2001 году Управлением по соблюдению честности в научных исследований Минздрава США были раскрыты 127 случаев фальсификации. Это число возросло в третий раз с 1998 года. Проблема представляет собой не просто академический интерес: она касается здоровья и жизни людей. На кону оказывается нечто большее, чем престиж и деньги, – фальсификация может стать причиной человеческой смерти, и в медицинской науке фальсификаторы «играют жизнями». Подобные случаи происходят по всему миру. В Австралии нарушения при проведении научных работ породили столь серьезный кризис, что этот вопрос рассматривался в парламенте страны, и ученых призвали создать организацию, контролирующую научную честность.

Один из примеров фальсификации – широко цитируемые иммунологические исследования, посвященные трансплантации почек, выполненные Золтаном Лукасом (степень доктора медицины в Университете Джонса Хопкинса и степень доктора философии в области биохимии в Массачусетском технологическом институте). Недавно было обнаружено, что в них содержатся ложные данные. Доктор Лукас был доцентом и преподавал хирургию в Стэнфордском университете. Его аспирант Рэндэлл Моррис обнаружил, что Лукас писал отчеты об исследованиях, которые, насколько было известно Моррису, никогда не проводились. Моррис знал это, поскольку он был бы обязан принять участие в таком исследовании! А эти работы были опубликованы в солидных журналах и, несомненно, многие ученые полагались на их результаты при проведении собственных исследований. В итоге этой эпидемии современных фальсификаций редакция журнала Nature заключает:

«Давно миновали дни, когда на фальсификацию научных результатов можно было не обращать внимания на том основании, что ей занимаются только безумцы, не способные никому причинить зла. Прискорбно длинный список ложных исследований заставляет предположить, что фальсификаторы верят в сообщаемые ими результаты, поэтому не видят никакой угрозы в попытках других исследователей повторить их работы» .

Или же они полагают, что никому не придет в голову повторить их исследования – по крайней мере, в течение некоторого времени (многие научные исследования не повторяются, а вот медицинские исследования, как правило, повторяют несколько раз из-за их важности для здоровья человека, хотя этот процесс часто занимает несколько лет). Проблема фальсификации настолько распространена, что ученые, непричастные к фальсификациям, иногда заслуживают особое признание – как итальянский ученый Франко Расетти: «Сегодня мы слышим о множестве фальсификаций в науке и создаем многочисленные комиссии и комитеты по этике. Для Расетти научная честность была аксиомой» .

Фальсификации распространилась до такой степени, что авторы одной из работ, посвященных этой проблеме, заключают: «…наука сохраняет весьма малое сходство со своим привычным образом» . Хотя фальсификацией результатов чаще занимаются исследователи, работающие в одиночку, она встречается и в групповых проектах, находящихся под наблюдением коллег. Среди обвиняемых в фальсификации – великие биологи современности. Проблема существует в Гарварде, Корнеле, Принстоне, Университете Бэйлора и других крупнейших университетах. В обзоре фальсификаций в редакционной статье Nature отмечено, что во многих случаях ложные результаты оказываются делом рук не амбициозных молодых ученых, а умудренных опытом исследователей. Статья гласит:

«…добрый десяток случаев фальсификации, выявленных в последние пять лет, произошел в лучших научно-исследовательских институтах мира – Корнелле, Гарварде, Йеле, Институте Слоуна-Кеттеринга и так далее – и к ним были причастны люди, получившие среди коллег признание как выдающиеся ученые. Требованиями публиковать работы можно объяснить изобилие скучной научной литературы – но не фальсификации»

Способы фальсификации разнообразны – от подделки данных до откровенного переписывания больших разделов из других статей. Nature приходит к выводу о росте плагиата, особенно в области молекулярной биологии. Чтобы предотвратить «утечку информации», многие ученые даже представляют в рукописях своих статей неверную информацию, внося в нее коррективы лишь непосредственно перед публикацией. И прогноз на будущее неутешителен: число фальсификаций будет возрастать, особенно в медицинской биологии, где от ученого требуется публиковать очень много работ.

Фальсификаторы среди дарвинистов

Научный метод – это идеал, но существуют случаи, в которых применить его особенно затруднительно. Это относится, в частности, к «доказательству» некоторых научных гипотез – например, из области «науки о происхождении». Хороший пример такой трудности – «теория эволюции [как] еще один пример теории, высоко ценимой учеными... но лежащей в определенном смысле слишком глубоко, чтобы ее можно было непосредственно доказать или опровергнуть» . Главная проблема в этом вопросе заключается в высокомерии – качестве, распространенном в научном мире. Некоторые ученые полагают, что они знают все лучше всех, и только они имеют право задавать вопросы, а если они их не задают, то и никто другой не должен этого делать.

Знаменитый случай фальсификации в эволюционных исследованиях, связанный с именем венского биолога Пауля Каммерера, стал темой классической книги под названием «Дело жабы-повитухи». Каммерер нарисовал чернилами «брачные мозоли» на ступнях исследованных им жаб. И хотя этот подлог, якобы свидетельствовавший в пользу ламаркистской теории эволюции, был разоблачен, на протяжении десятилетий его использовали идеологи эволюции в советской науке – в том числе, Трофим Лысенко. В другом, похожем, случае Уильям Саммерлин в 1970-х годах подделал результаты эксперимента, нарисовав фломастером черные пятна на белых подопытных мышах.

А вот совсем недавний случай фальсификации в эволюционных исследованиях – археораптор, «эволюционная находка столетия», якобы подтверждавшая происхождение птиц от динозавров. Национальное географическое общество «провозгласило находку ископаемого... подлинным недостающим звеном в сложной цепи, соединяющей динозавров и птиц» . Симонс проанализировал подлинность археораптора, которого «несколько выдающихся палеонтологов» назвали «долгожданным ключом к тайне эволюции», и доказал, что это – фальсификация. Рентгенотомография с высоким разрешением позволила обнаружить «разрозненные фрагменты, умело склеенные воедино». В этой фальсификации соединились «фанатизм и сумасбродство», «крушение разросшегося эго», «злоупотребление доверием» и «порочная мысль». История с пилтдаунским человеком повторилась, и Симонс добавляет, что в этой истории «все до единого» участники показали себя с худшей стороны.

Пол Харви, специалист в области эволюционной биологии из Оксфордского университета, выражает тревогу по поводу огромного «количества работ Меллера с новыми данными и результатами анализа» – теперь все эти работы вызывают подозрение,30 и этот факт «заставляет нервничать» многих редакторов. …Майкл Ричи из университета Сент-Андрус (Великобритания), редактор журнала Journal of Evolutionary Biology и член руководства научных обществ, выпускающих журналы Evolution и Animal Behaviou r [заявил]: «Мы должны как следует подумать, что нам делать, и сделать это правильно. Думаю, что нам нельзя принимать поспешные решения» .

Проблема Меллера впервые всплыла на поверхность, когда лаборантка Йетте Андерсен заявила, что статья в журнале Oikos основана не на ее данных, как утверждал Меллер, а на сфабрикованных данных. Расследование подтвердило этот факт. Затем подозрения коснулись других работ. Теперь ученые опасаются, что многие работы Меллера были сфальсифицированы, и все его работы находятся под подозрением.

О серьезности проблемы говорят недавние события

К сожалению, от фальсификаций особенно страдают медицина и биология. Авторы одного из исследований обнаружили 94 работы в области онкологии, «вероятно», содержавшие подтасованные данные. Два года спустя многие из этих работ еще не получили опровержение авторов. Таким образом, подтверждается вывод о том, что «даже если научная некорректность доказана, не существует механизма, позволяющего изъять из научной литературы неверную информацию» .

Один из случаев фальсификации в медицине касается кардиолога Джона Дарси из Медицинской школы Гарвардского университета. Были сфабрикованы данные, легшие в основу более чем 100 его публикаций за период около трех лет. Этот случай показывает, каким образом всего несколько человек могут создать множество фальсифицированных публикаций. Изучив 109 статей Дарси, исследователи обнаружили в них совершенно «ненормальные» данные, которые заведомо не могли оказаться верными, многочисленные несообразности, грубые внутренние противоречия. Были обнаружены примеры вопиющих ошибок и несоответствий, которые рецензенты просто обязаны были заметить. Авторы анализа делают вывод, что соавторы и рецензенты, читавшие эту работы, отличались грубой некомпетентностью.

Еще один случай касается биологического исследования, которое, как казалось, «перевернуло с ног на голову общепринятую теорию сигналов в клетке». Статья получила опровержение авторов лишь через «15 месяцев после публикации. Этот факт потряс цитологов, и, как замечают авторы обзора, на этом бесповоротно завершилась карьера Сиу-Квон Чена, одного из соавторов статьи. Гэри Струл, ученый из Медицинского института Говарда Хьюза на базе Колумбийского университета (Нью-Йорк), соавтор статьи и руководитель работ, опубликовал опровержение 6 февраля». В своем опровержении Струл заявил, что Чен, «выполнявший постдокторальное исследование в его лаборатории, допустил неверное сообщение о результатах или не смог выполнить важнейшие эксперименты, описанные в статье» (S.-K. Chan and G. Struhl Cell 111, 265-280; 2002). Струл обнаружил проблему, повторив некоторые эксперименты Чена. Не получив ожидаемых результатов, Струл, по его словам, попросил объяснений у своего бывшего подчиненного, который к тому времени перебрался в Колледж медицины Альберта Эйнштейна в Бронксе. «Столкнувшись с этим несоответствием, С.-К. Чен сообщил мне, что большая часть его экспериментов… либо не были выполнены, либо дали результаты, отличающиеся от приведенных в статье» . Струл пишет в опровержении: «Вследствие этого, я сообщаю, что эта статья и приведенные в ней выводы недействительны» . До публикации результатов в октябре 2002 года они работали над научным проектом в течение пяти лет.

Как измерить ложь

Брод и Уэйд утверждают, что ложь в науке была вовсе не исключительным явлением, а, наоборот, тенденцией – со времени ее возникновения и до наших дней. Однако было бы весьма полезно попытаться измерить масштабы фальсификации в науке – в настоящее время и в прошлом. Например, можно ли сказать, что ложные данные содержатся в четырех процентах всех научных работ за последние тридцать лет? Или это шесть процентов? Или тридцать? Эта доля зависит от того, что мы называем ложью, и включаем ли мы в эту категорию неумышленную ложь (например, ошибки эксперимента). Цифра в один процент может показаться незначительной, а может, в зависимости от точки зрения, – катастрофической. Скажем, если СПИД поразит полпроцента населения земли, это будет названо эпидемией (а точнее, пандемией). К тому же, даже если повторить эксперимент и обнаружить несоответствие его результатов опубликованным данным, доказать факт фальсификации будет очень сложно, поскольку свидетельство нечестности легко скрыть. Если некий ученый заявляет, что данный результат был получен, то максимум, что можно доказать, – это устойчивое несоответствие результатов повторных экспериментов данным этого ученого. Разоблачить нечестность можно лишь в том случае, если какой-нибудь лаборант заявит о фальсификации.

Почему обман стал обычным явлением?

Современная система организации научных исследований способствует распространению фальсификаций. На кону оказываются служебные карьеры – должности, гранты, выгодные трудовые договоры и в буквальном смысле слова благосостояние ученых. Отчасти это результат политики «публикуйся или увольняйся» в научных учреждениях. Как отмечают Брод и Уэйд, «гранты и контракты федерального правительства… быстро иссякают, если за ними не следует немедленный и непрекращающийся успех» . Стимул публиковаться, создавать себе имя в науке, получать престижные премии и приглашения участвовать в руководстве учебными заведениями – все это создает соблазн для мошенничества. Авторы приходят к пугающему выводу: «Ложь и нарушение норм присущи науке, как никакому другому виду человеческой деятельности» . И как подчеркивают Брод и Уэйд, ученые «ничем не отличаются от других людей. Надевая белый халат у дверей лаборатории, они не избавляются от страстей, амбиций и ошибок, сопровождающих человека на любом жизненном пути» .

Обычно при фальсификации данные не переписываются заново целиком. Чаще всего фальсификатор немного изменяет их, часть полученных данных игнорирует, а часть «подправляет» данных до такой степени, чтобы изменить близкий к ожидаемому, но не имеющий нужной статистической достоверности результат до уровня 95% достоверности. Понять, была ли фальсификация умышленной, очень сложно. Трудно отличить нечестность от нормальных человеческих ошибок, небрежности, халатности или некомпетентности. Ученый может, руководствуясь умозрительной теорией, закрывать глаза на очевидные факты, противоречащие его представлениям. Общепризнанные теории как будто высечены в камне: их не так просто опровергнуть, даже если имеется огромное количество новой информации, которая противоречит этой «неприкосновенной» теории.

Одна из причин фальсификаций в науке – тот факт, что цель науки – создание всеобъемлющих теорий, а не сбор фактов. Иногда трудно заставить факты соответствовать теории – например, в ситуациях, когда налицо много аномалий. В этих случаях появляется сильное искушение проигнорировать факты, не согласующиеся с этими теориями. Желание получить признание коллег (и прославиться) с первых дней существования науки приводило к соблазну исказить или проигнорировать полученные данные, манипулировать фактами и даже пойти на откровенную ложь.

Не замечать ошибок коллег

Учитывая тот факт, что научное общение осуществляется преимущественно через печатные издания, существует тенденция публиковать только работы тех немногих ученых, которым удалось существенным образом подтвердить некую теорию, и не публиковать множество результатов, выглядящих менее существенными. Поэтому ученые часто, сознательно или нет, делают так: если факты подтверждают теорию, то их подчеркивают, если не вполне подтверждают – то подправляют, а если противоречат – то игнорируют. Но бывает и более изощренная фальсификация. Один из примеров – случай доктора Глюка:

«Всего месяц прошел с момента, когда Национальный институт психиатрии вынес вердикт по расследованию дела Бройнинга, а медицинское сообщество уже потрясено новым скандалом. В течение 22 лет терапевт Чарльз Глюк поднимался по иерархической лестнице в науке. Получив высшее образование в 1964 году, он с тех пор опубликовал около 400 работ с огромной скоростью – примерно 17 в год. За работы по изучению холестерина и заболеваний сердца Глюк в 1980 году получил престижную премию Ривешла от Университета Цинциннати. Глюк был руководителем центра изучения липидов и Главного центра клинических исследований в университете, что делало его одним из самых могущественных и высокооплачиваемых ученых в штате. Однако в прошлом июле Национальные институты здравоохранения обнаружили, что в статье Глюка, опубликованной в августе 1986 года в журнале Pediatrics, содержится масса несоответствий и ошибок. Статья, по сообщению НИЗ, была откровенно низкопробной, а ее выводы – голословными»

Как же Глюку удалось напечатать статью, полную «несоответствий и ошибок», в рецензируемом журнале? Практика рецензирования коллегами заявок на гранты приводит к тому, что ученые, определяющие, кому давать деньги, оказывают очень большое влияние на то, какие именно исследования будут проводиться. Финансируются конъюнктурные исследования, а работы, предположительно противоречащие общепринятым теориям (например, дарвинизму), практически не имеют шансов получить финансирование. Дэлтон отмечает, что, несмотря на общеизвестную проблему, связанную с рецензированием коллегами, «до сих пор не было предложено серьезной альтернативы этой системе. «Легко сказать, что система плоха. Труднее исправить ее», – говорит Роналд Маккей, ученый, изучающий стволовые клетки в Национальном институте неврологических расстройств и паралича в Бетесде (штат Мэриленд). Дело пробовали поправить, требуя от рецензентов ставить свою подпись на рецензии. Предполагалось, что если рецензенты будут обязаны ставить под рецензией свою подпись, их работа станет более открытой, и никто не сможет воспрепятствовать исследованию под прикрытием анонимности. За этот подход выступает Ренни. Он говорит: «Это единственная достойная доверия, стоящая, прозрачная и честная система… Я обратился к ученым с этим призывом, но большинство меня не поддержало»».

Многочисленные «изъяны в системе публикации статей» вызваны преимущественно тем, что «рецензирование коллегами не гарантирует качества». Один из способов борьбы с этой проблемой – публиковать имена рецензентов; эти люди должны пользоваться доверием. Другой способ – публиковать ясные и строгие критерии отбора статей, и если статья не удовлетворяет этим критериям, автор должен вносить в нее исправления до тех пор, пока она не станет им удовлетворять.

Научный мир исправляет ошибки отдельных ученых?

Рецензирование коллегами оказалось фикцией. В итоге «многое из того, что идет в печать, не вызывая возражений, на самом деле неверно, и никто об этом не знает – а может, это никого и не волнует» . Андерсон провел анализ попыток защитить систему рецензирования работ коллегами: например, главный редактор журнала Science Donald Дональд Кеннеди заявляет, что «никто никогда и не рассчитывал на то, что рецензирование со стороны коллег позволит выявить фальсификации». Кеннеди полагает, что ему отчасти удалось оправдать эту систему рецензирования, однако и в Science , и в Nature публиковались статьи, содержавшие ложные данные, и несообразности в этих статьях трудно назвать незаметными. В качестве примера он приводит Яна Хендрика Шона, который в одной из своих работ

«использовал одну и ту же кривую в двух разных графиках, а в другой статье привел результаты без значений ошибки. Оба журнала подчеркивают, что они отбирают статьи для печати на основании высокой научной ценности, а рецензентов – на основании высокого профессионализма. Могли ли редакторы и рецензенты не заметить этих вопиющих несообразностей? В этих статьях, между прочим, были сделаны заявления, имеющие огромное значение для промышленности и науки. К тому же Шона разоблачили ученые, не участвовавшие в рецензировании»

Проблема состоит в том, что «у науки есть патогенная сторона», поскольку «жажда власти» или «алчность» «могут поразить ученого», как и любого другого. Всякому, кому приходилось работать в лаборатории или университете или просто читать об истории науки, хорошо знакомы гордость, зависть и дух соревнования, – чувства, поражающие ученых, работающих в одной области. Стремясь «победить», некоторые ученые «состряпали» себе открытия: они подогнали реальные результаты к тому, что они ожидали получить.

Главная проблема, связанная с фальсификациями, заключается в самой науке. Ученые «видят свою профессию в свете эффектных идеалов, созданных философами и социологами. Как любые верующие, они склонны интерпретировать то, что видят, в соответствии с тем, что подсказывает их вера» . И, к сожалению, наука – это «сложный процесс, в котором наблюдатель может увидеть почти все, что захочет, сузив поле обзора» . Например, Джеймс Рэнди сделал вывод, что ученых очень легко обмануть с помощью фокусов. Проблема объективности очень серьезна, поскольку многие ученые страстно верят в свое дело и теории, которые они пытаются доказать. Эта страсть может поддержать ученого в его усилиях добиться результата, а может отразиться на результате и даже исказить его.

Многие примеры показывают, что ученые склонны к самообману особенно сильно в тех случаях, когда имеют дело с фактами, ставящими под сомнение основы их мировоззрения. «Все люди, ведущие наблюдение, даже хорошо подготовленные, имеют обыкновение видеть то, что ожидают увидеть». Нигде это не заметно так хорошо, как в высшей степени полемичной области исследований эволюции.

Роберт Розенталь в серии экспериментов, сегодня ставших классическими, изучал восприятие учеными результатов эксперимента. В одном из экспериментов он предложил ученым провести тест с «активными» и «вялыми» крысами. В действительности крысы были разделены на две группы случайным образом. Никто из ученых-участников эксперимента не имел опыта проведения этого теста. Ученые сообщили, что «активные» крысы показали более высокие результаты, хотя на самом деле это было не так. Экспериментаторы видели то, что хотели (или ожидали) увидеть (сейчас это явление называется «эффект ожидания») – может быть, бессознательно; вероятно, ученые останавливали секундомер на долю секунды раньше, имея дело с «активными» крысами, и на долю секунды позже – с «вялыми». Другие подобные эксперименты принесли схожие результаты.

Наука как орудие подавления

Один из способов дискредитировать непопулярную теорию, в особенности, когда речь идет о происхождении жизни, – назвать ее «ненаучной», а противоположную теорию – «научной». Социологи в течение многих лет изучали пагубные последствия такого навешивания ярлыков. Этот подход оказывает положительное воздействие на одно из направлений, образовавшихся вследствие искусственного разделения, и отрицательно влияет на другое направление. В любом научном противоречии правильным будет судить о каждой точке зрения на основании ее ценности, используя чисто научный метод.

В исследовании фальсификаций в науке Брод и Уэйд утверждают, что термин «наука» часто выступает в роли «ярлыка», призванного намекнуть на истинность или ложность того или иного утверждения. По их словам, расхожая точка зрения состоит в том, что «наука – процесс строго логичный, объективность – неотъемлемое свойство отношения ученого к своей работе, а научные мнения тщательно проверяются коллегами и повторными экспериментами. В такой самоконтролирующейся системе ошибки любого рода быстро выявляются и исправляются».

После этого авторы показывают, что такое представление о науке неверно. Результат их работы помогает нам понять особенности научной работы с более реалистичных позиций, чем распространенные в наши дни. Они показывают, что якобы «защищенные от ошибки» механизмы научного исследования часто не исправляют последствий фальсификации, которую они называют «эпидемией» современной науки. Желание «быть первым», необходимость получать гранты, поездки в экзотические места на конференции, соблазн денег и престижа вынуждает многих ученых отказываться от высоких идеалов, стоявших перед ними в начале карьеры.

Выводы

Опубликованная литература и интервью, взятые мной у преподавателей медицинского факультета, подтверждают существование проблемы фальсификаций в науке в наши дни. Среди причин фальсификации – деньги, должности, возможность получить грант, профессиональное соперничество и необходимость доказать некую теорию или идею. Но есть и еще один фактор. Это – пренебрежение христианством и моральными ценностями, следствием чего стал кризис этических основ, сдерживавших фальсификацию. Проблема фальсификации стоит особенно остро в областях науки, поддерживающих дарвинизм, и она существует уже продолжительное время. В литературе описаны сотни случаев фальсификации научных результатов. К сожалению, даже при проведении повторных экспериментов (что делается не во всех областях науки) фальсификацию распознать очень трудно. Как правило, фальсификацию могут разоблачить лишь помощники и коллеги фальсификатора, однако зачастую они не сообщают о ее факте, поскольку это может стоить им дружеских связей и репутации. Они могут даже стать объектом мести. Как утверждает Роман, из-за этого «доносчики» встречаются «редко».

В итоге фальсификация в науке, по мнению многих, переросла в эпидемию. Большую тревогу в этом смысле вызывают биологические науки. Есть мнение, что в этой области допускают нечестность более 10% ученых. Отсюда следует, что большая часть ученых цитирует в своих работах ложные или, по крайней мере, неточные данные. Тем временем широких исследований, посвященных фальсификациям, очень мало (и, вероятно, найденные в их ходе случаи – лишь вершина пресловутого айсберга).

Джерри Бергман готовится к получению девятой академической степени. Основные области его научных интересов – биология, химия, психология, научно-технические исследования. Бергман окончил целый ряд учебных заведений, в том числе Университет Уэйна (Детройт), Медицинский колледж Огайо (Толедо), Университет Боулинг Грин. Доктор Бергман ведет плодотворную писательскую деятельность; помимо этого, он преподает биологию, химию и биохимию в Северо-Западном университете в городе Арчболд, штат Огайо.

В последние годы часто шли дискуссии по поводу мошенничества в науке, но особенно пылкие дебаты вызвал вопрос, является ли оно просто случайным «гнилым яблоком» или «верхушкой айсберга», основание которого не предвещает ничего хорошего. Ясно, что ученые вообще и психологи-исследователи в частности должны быть кристально честными в своей научной деятельности. Принцип Б общего кодекса 1992 г. недвусмысленно указывает, что психологи «должны проявлять честность в науке, преподавании и психологической практике» (АРА, 1992). Более того, несколько особых стандартов кодекса 1992 г. прямо касаются мошенничества в исследованиях. Данный раздел посвящен следующим вопросам: что такое научное мошенничество? Насколько оно распространено? Почему оно возникает?

Толковый словарь « American Heritage Dictionary » (1971) определяет мошенничество как «преднамеренный обман, практикуемый с целью получения незаслуженной или незаконной выгоды» (р. 523). В науке распространены два основных вида мошенничества: 1) плагиат - преднамеренное присваивание чужих идей и выдача их за собственные и 2) фальсификация данных. В кодексе 1992 г. плагиат специально осуждается стандартом 6.22, а фальсификация данных - стандартом 6.21 (табл. 2.4). Проблема плагиата свойственна всем областям человеческой деятельности, а фальсификация данных встречается только в науке, поэтому следующий раздел будет посвящен именно этому вопросу.

Таблица 2.4 Фальсификация данных и плагиат: стандарты АРА

Стандарт 6.21. Отчет о результатах

а) Психологи не фабрикуют данные и не фальсифицируют результаты исследованийв своих публикациях.

б) Если психологи обнаружат важные ошибки в опубликованных ими данных, онистараются исправить эти ошибки путем коррекции, опровержения, исправленияопечаток или другими подходящими средствами.

Стандарт 6.22. Плагиат

Психологи не выдают значительные части чужих работ за свои собственные, даже при наличии ссылок на эти работы или источники данных.

Фальсификация данных

Если и лежит на науке моральный грех, то это грех отсутствия кристальной честности в обращении с данными, а отношение к данным ложится в фундамент целого здания науки. Но если подводит фундамент, все остальное рушится, поэтому безупречность данных представляет собой вопрос первостепенной важности. Данный вид мошенничества может принимать различные формы. Первая и самая экстремальная форма - это когда ученый вообще не собирает данные, а просто фабрикует их. Вторая - сокрытие или изменение части данных для лучшего представления конечного результата. Третья - сбор некоторого количества данных и додумывание недостающей информации до полного набора. Четвертая - сокрытие всего исследования, если результаты не соответствуют ожидаемым. В каждом из этих случаев обман является преднамеренным и ученые, по-видимому, «получают незаслуженную или незаконную выгоду» (т. е. публикацию).

Стандарт 6.25.

После опубликования результатов исследования психологи не должны скрывать данные, лежащие в основе сделанных выводов, от других ученых, желающих проанализировать их с целью проверки выдвинутого утверждения и намеревающихся использовать данные только для этого, при условии, что возможно защитить конфиденциальность участников и если законные права на патентованные данные не препятствуют их публикации.

Кроме провала попыток повторить сделанные открытия мошенничество может быть обнаружено (или хотя бы заподозрено) в ходе стандартной проверки. Когда статья об исследовании представлена на рассмотрение в журнал или в агентство подано заявление на получение гранта, несколько экспертов осуществляют ее проверку, помогающую решить, будет ли опубликована статья или выдан грант. Моменты, выглядящие странно, возможно, обратят на себя внимание хотя бы одного из исследователей. Третья возможность обнаружить мошенничество - когда проблему заподозрят работающие вместе с исследователем сотрудники. Так случилось в 1980 г. в ходе одного печально известного исследования. В серии экспериментов, которые, казалось, совершили прорыв в лечении гиперактивности у детей с задержкой развития, Стивен Брюнинг получил данные, говорящие, что в этом случае

стимулирующие лекарства могут быть более эффективными, чем антипсихотические (Holden, 1987). Однако один из его коллег подозревал, что данные подделаны. Подозрение было подтверждено после трех лет расследований Национальным институтом психического здоровья { National Institute of Mental Health - NIMH ), который финансировал некоторые исследования Брюнинга. В суде Брюнинг признал себя виновным в двух случаях представления в NIMH фальсифицированных данных; в ответ NIMH снял обвинения в лжесвидетельстве во время расследования (Byrne, 1988).

Одна из сильных сторон науки - это самокоррекция вследствие повторения экспериментов, пристальных проверок и честности коллег. И действительно, такая ее организация много раз позволяла обнаружить мошенничество, как, например, в случае с Брюнингом. Но что если эксперты не смогут обнаружить никаких следов фальсификации или если фальсифицированные результаты будут соответствовать другим, настоящим открытиям (т. е. если их можно повторить)? Если поддельные результаты согласуются с истинными открытиями, то не возникает повода для их проверки и мошенничество может оставаться нераскрытым многие годы. Вероятно, нечто подобное произошло в самом известном в психологии случае подозреваемого мошенничества («подозреваемого», так как окончательное решение все еще не вынесено).

Случай касается одного из самых известных британских психологов - Сирила Берта (1883-1971), главного участника дебатов о природе интеллекта. Его исследования близнецов часто приводят в пример как доказательство того, что интеллект преимущественно наследуется от одного родителя. Один из результатов Берта показал, что однояйцевые близнецы имеют практически одинаковые показатели IQ , даже если сразу после рождения их усыновили разные родители и они воспитывались в разных условиях. Многие годы никто не ставил под вопрос его данные, и они вошли в литературу, посвященную наследуемости интеллекта. Однако внимательные читатели со временем заметили, что, описывая в разных изданиях результаты, полученные при исследовании разного количества близнецов, Берт указывал абсолютно те же статистические результаты (тот же коэффициент корреляции). С математической точки зрения получение таких результатов очень маловероятно. Противники обвинили его в подделке результатов с целью подкрепить убеждения Берта в наследуемости интеллекта, а защитники возразили, что он собрал действительные данные, но с годами стал забывчив и невнимателен в своих отчетах. В защиту ученого также было сказано, что если бы он занимался мошенничеством, то наверняка постарался бы это скрыть (например, позаботился бы о несовпадении корреляций). Нет сомнений, что в данных Берта есть нечто странное, и даже его защитники признают, что многие из них не имеют научной ценности, но вопрос о том, было ли совершено намеренное мошенничество или все дело в невнимательности и/или небрежности, может быть никогда не решен, в частности потому, что после смерти Берта его экономка уничтожила несколько ящиков, содержавших различные документы (Kohn, 1986).

Стало очень популярно разбирать дело Берта (Green, 1992; Samelson, 1992), но для нас важно, что неправильность в данных, вызванная ошибками, невнимательностью или намеренным искажением, может остаться незамеченной, если

данные хорошо согласуются с другими открытиями (т. е. если они кем-либо воспроизведены). Именно так обстояло дело у Берта - его данные были весьма похожи на полученные в других исследованиях близнецов (например, Bouchard & McGue, 1981).

Следует отметить, что некоторые комментаторы (например, Hilgartner, 1990) считают, что кроме случая, когда фальсифицированные данные повторяют «правильные» данные, есть еще два типа причин, по которым фальсификацию могут не обнаружить. Во-первых, большое количество исследований, публикующихся сегодня, позволяет проскользнуть подложной информации незамеченной, особенно если в ней не сообщается о крупных открытиях, привлекающих широкое внимание. Во-вторых, система вознаграждений устроена таким образом, что новые открытия оплачиваются, тогда как работа ученых, занимающихся «простым» воспроизведением чужих результатов, не считается вполне творческой и такие ученые не получают академических наград. Вследствие этого некоторые сомнительные исследования могут не подвергнуться воспроизведению.

Также считается, что система вознаграждений является в каком-то смысле причиной появления мошенничества. Это мнение подводит нас к заключительному и основному вопросу - почему возникает мошенничество? Есть различные объяснения - от индивидуальных (слабость характера) до социальных (отражение общего морального упадка конца XX в.). Возложение ответственности на академическую систему вознаграждений помещается где-то в середине списка причин. Ученые, публикующие свои исследования, продвигаются по службе, получают постоянные должности, выигрывают гранты и имеют возможность воздействовать на аудиторию. Иногда постоянное «умри, но опубликуй» так сильно действует на исследователя, что приводит его (или его ассистента) к мысли нарушить правила. Это может происходить сначала в ограниченных пределах (добавление небольшого количества информации для получения желаемых результатов), но со временем процесс будет разрастаться.

Что это означает для вас - студентов, занимающихся исследованиями? По меньшей мере это значит, что вам необходимо быть добросовестными по отношению к данным, скрупулезно следовать процедуре исследования и никогда не поддаваться искушению фальсифицировать даже незначительный объем информации; также никогда не отбрасывать данные, полученные от участников исследования, кроме случаев, когда для этого существуют четкие указания, определенные до начала эксперимента (например, когда участники не следуют инструкциям или исследователь неправильно руководит ходом эксперимента). Кроме того, необходимо сохранять исходные данные или по крайней мере иметь их краткое описание. Лучшая защита против обвинений в том, что ваши результаты выглядят странно, - это ваша способность предоставить данные по требованию.

Важность этической основы проводимых исследований нельзя переоценить, поэтому данная глава помещена в самом начале книги. Но обсуждение этических норм не ограничивается пределами одной главы - в дальнейшем вы еще не раз столкнетесь с этой темой. Если вы, к примеру, обратите внимание на содержание, то увидите, что каждая последующая глава содержит вставку об этике, посвящен-

ную таким вопросам, как нераспространение информации об участниках полевых исследований, отбор участников, ответственное использование опросов и этическая компетентность экспериментаторов. В следующей главе, однако, мы рассмотрим проблему из другого круга - выработка идейной основы исследовательских проектов.

МОСКВА, 27 июня — РИА Новости, Альфия Еникеева. Авторов Стэнфордского тюремного эксперимента заподозрили в постановке. Это грозит отменой результатов исследования, считающегося каноническим у психологов всего мира. История науки знает немало фальсификаций. РИА Новости вспоминает самые громкие академические скандалы и разбирается, почему ученые идут на обман.

Если в случае c Зимбардо речь идет скорее о неверной интерпретации полученных результатов (частный случай распространили на всю человеческую популяцию) и игнорировании ошибок в методологии, то японский биолог Харуко Обоката подделала сами результаты.

Сотрудник Гарвардского университета (США) и научного института RIKEN (Япония) Харуко Обоката в январе 2014 года опубликовала в Nature сенсационную о том, что обычные клетки можно превратить в стволовые без вмешательства в их генетический код, просто подвергая воздействию кислоты. Японка утверждала, что получила стволовые клетки мыши из клеток лимфы.

Исследование было прорывным, потому что открывало перспективу создания искусственных органов и тканей с низким риском отторжения. Ведь стволовые клетки могут превращаться в любые типы клеток, из которых состоит организм.

Весной исследовательница призналась в подделке некоторых данных, но продолжала настаивать, что получала стволовые клетки по своему методу более двухсот раз. Ее попросили повторить эксперимент в лаборатории под круглосуточным видеонаблюдением. Обоката 48 раз пыталась создать стволовые клетки безуспешно.

Ее уволили из института, статью отозвали из Nature. Один из соавторов работы — Есики Сасаи, руководивший лабораторией, где проводились описанные в статье эксперименты, — покончил с собой.

Клоны, которых не существовало

Южнокорейский биолог Хван Ву Сук (Hwang Woo Suk) прославился как ученый, впервые в мире клонировавший человеческие стволовые клетки и собаку, традиционно трудный объект для копирования.

В статьях, опубликованных в Science и Nature, он утверждал , что создал культуру эмбриональных стволовых клеток (в подобных опытах получают не отдельные клетки, а целые клеточные поколения — линии) из клеток взрослых людей. Кроме того, на одиннадцать клеточных линий он истратил всего 185 яйцеклеток. Это совсем немного. Для сравнения — на клонирование овечки Долли ушло 236 яйцеклеток.

Некоторые ученые отказывались сотрудничать с Хван Ву Суком, указывая на нарушения , допущенные им при получении яйцеклеток. Сеульский университет, где биолог работал, инициировал независимую проверку всех его исследований.

В итоге, помимо этических нарушений в приобретении яйцеклеток (их давали студентки и сотрудницы университета), выяснилось , что все результаты, кроме клонирования собаки, сфальсифицированы. Из одиннадцати клеточных линий в девяти ДНК была идентичной, то есть они — потомки одной клетки.

Science опубликовал опровержение . На родине ученого приговорили к двум годам условно за растрату государственных средств и запретили заниматься исследованиями стволовых клеток.

Выдуманные эксперименты

Немецкий физик Хендрик Шен, специалист по микроэлектронике, просто выдумывал эксперименты, а потом описывал результаты опытов в соответствии со своими предположениями. Эта стратегия отлично работала много лет, и ученого даже считали кандидатом на Нобелевскую премию.

За три года (с 1998-го по 2001-й) Шен продемонстрировал в органических материалах чуть ли не все электронные феномены, необходимые индустрии высоких технологий, — от сверхпроводимости до одномолекулярного транзистора. Каждые восемь дней выходила новая публикация.

Другим ученым никак не удавалось воспроизвести его эксперименты. А в 2002-м выяснилось, что в нескольких его работах использовалась одна и та же диаграмма, но с разными подписями. В лаборатории Bell Labs (США), где работал Шен, начали внутреннее расследование. оказались неутешительными: все опыты Шен проводил один, лабораторных записей не вел, а образцы материалов уничтожал.

Научные работы физика признали сфальсифицированными. Его уволили и лишили докторской степени.

Познакомил Достоевского и Диккенса

Один из самых громких научных скандалов случился в литературоведении. Британский исследователь Арнольд Харви на протяжении 35 лет писал научные статьи под различными псевдонимами (известно, по крайней мере, семь его альтер эго), цитировал сам себя и выдумывал исторические факты.

В частности, в 2002 году он описал встречу Диккенса и Достоевского, когда английский писатель якобы пожаловался русскому коллеге на психическое нездоровье: "Во мне уживаются две личности". На что Достоевский ответил: "Только две?" — и подмигнул.

© Public Domain

© Public Domain

Эта псевдовстреча, о которой потом упоминали все диккенсоведы, положила начало целой череде разоблачений. Американский славист из Калифорнийского университета в Беркли Эрик Нейман усомнился в достоверности приведенных сведений и попытался найти автора публикации, где впервые упоминалось о разговоре знаменитых писателей.

Стефани Харви, написавшая ту статью, ссылалась на "Ведомости Академии наук Казахской ССР", но этого журнала найти не удалось. Зато исследовательницу активно цитировали и даже критиковали другие ученые, следов существования которых Нейман тоже не обнаружил. После почти детективного расследования выяснилось: все это псевдонимы Арнольда Харви.

Уволить его за нарушение научной этики было нельзя, он к тому времени нигде не работал. Сам историк доволен тем, сколько шума наделала его мистификация. В одном из интервью он сказал, что хотел продемонстрировать предвзятость редакторов научных журналов, которые несколько лет отказывались публиковать работы, подписанные его реальным именем.

Мы должны помнить что наука - это не самоцель, и не смысл жизни. Это - один из инструментов, хоть и очень важных в познании мира. Неправильное понимание науки ничем не отличается от религиозной веры со своими догматами. Не зря одна из самых тоталитарных сект нашего мира носит название Церковь сайентологии (scientology от англ. science - наука), а в философии даже выделяют систему убеждений под названием сциентизм, адепты которого утверждают основополагающую роль науки как источника знаний и суждений о мире.

Итак, говоря по существу, к основным "проколам" науки можно отнести:
1. Непреднамеренные ошибки.
2. Преднамеренные фальсификации.

Мы все люди, а людям свойственно ошибаться. Конечно, древних людей с большой натяжкой можно назвать учеными (у них же не было микроскопов и ученых степеней с Нобелевскими премиями), но, тем не менее, стремление познать окружающий его мир, проявлялось у человека с самой древности. Поэтому ошибки и ошибочное представление о мире и законах возникли собственно с самой истории человечества.

Планета Земля в виде плоского блина, континуализм греческой натурфилософии, представления о четырех началах (земли, воды, воздуха и огня.) материи, попытки превращения неблагородных металлов в золото, - все это составляющие истории современной науки. Человечество должно было пройти этот путь познания, каким бы он нелепым не казался сейчас.

Причем тут надо понять что ошибки и незнание причин явлений - это удел не только древности и средних веков. Еще в 19 веке ученые считали, что тепло передается от одного предмета к другому с помощью особого невесомого вещества теплорода, который присутствовал в каждом теле. Лишь в конце 19-ом веке была открыта радиация, причем незнание ее последствий привело к трагическим результатам: проводившая опыты Мари Склодовская Кюри впоследствии умерла от лейкемии. В 20-ом веке кипели ожесточенные споры вокруг модели строения атома. Да и сейчас наука еще не знает очень многого. Говоря о науке важно осознавать ее слабость, чтобы избежать ошибок.

Мы, например, любим смотреть на красивые рисунки динозавров или древних людей, но редко задумываемся, что не последнюю роль в реконструкции внешнего облика ископаемых играет личное мнение ученых, которые, как известно, могут ошибаться. Так, исследуя останки игуанодона, ученые объявили, что на носу у него находился рог. Однако последующие исследования выяснили, что никакого рога у него не было, но зато на передних лапах имелись шипы….

Важно понять, что истинные знания не всегда там, где уверенно говорят от имени науки. Поэтому, подытоживая вышесказанное, можно сказать что ученые, конечно, не могут быть обвинены в случайных ошибках, за исключением таких случаев, о которых можно сказать словами "ах, обманывать меня не надо, я сам обманываться рад" Самым ярким примером таких ошибок может служить наша незабвенная, незыблемая и до боли знакомая Теория Эволюции. То упорство, с которым многие ученые держатся за нее, объясняется только тем, что кроме нее ничего другого собственно они и предложить не могут. Имеет ли эта теория право на существование? Безусловно, ибо она отвечает минимальному требованию предъявляемому к теории, а именно предсказательностью.

Беда начинается тогда, когда эту теорию представляют как абсолютно доказанный факт, что не соответствует истине. И если сами ученые об этом знают, то простые люди выходят из школ с твердым убеждением что все мы, грубо говоря, - потомки обезьян. А ведь само слово Теория говорит о недоказанности этого утверждения, ибо теория - это как раз то, что надо доказать. То, что доказывать не надо, как известно, носит название аксиомы.

К сожалению, некоторые ученые, не имея возможности доказать истинность своих исследований и открытий, прибегают к фальсификациям.

Фальсификации бывают разными. Иногда учеными движет алчность, иногда честолюбие.Но для нас наибольший интерес представляют фальсификации и ошибки, которые конструировались с целью войны с религией.

Как мы уже говорили стремление представить теорию эволюции как факт, заставляло некоторых ученых на прямые фальсификации. Одних из самых слабых мест в ТЭ служит отсутствие ископаемых переходных видов. Отсюда понятно стремление ученых восполнить этот пробел. И в этом им хорошими помощниками были кости разных животных и хороший качественный клей.

В декабре 1912 года в Королевском геологическом обществе официально объявили о находке в Пилтдауне останков промежуточного вида между обезьяной и человеком - эоантропа. Впоследствии питлдауновскому человеку на месте обретения был даже установлен памятник. Однако уже в конце сороковых годов начали появляться сомнения в истинности находки. Проведенные исследования показали, что эоантроп является фальшивкой. Фрагменты черепа принадлежали человеку, а нижняя челюсть и вовсе принадлежала шимпанзе. Зубы неудачливого претендента на лавры переходного вида были банально подпилены.

Еще один свежий пример фальсификации - археораптор, который по мысли изобретательных ученых должен был являть собой промежуточную ступень между динозаврами и птицами. В ноябре 1999 журнал "National Geographic" опубликовал статью о находке археораптора, однако уже через год с помощью рентгенотомографии было доказано что сей экземпляр представлял из себя искусно склеенную поделку, составленную из костей птиц и мелкого динозавра микрораптора.

Еще одна фальсификация: эмбрионы Геккеля. Этот предприимчивый ученый в 1986 году опубликовал картинки, на которых якобы были представлены эмбрионы рыбы, саламандры, черепахи, цыпленка, свиньи, коровы, кролика и человека на трех стадиях развития. Этим доказывалось что человеческий эмбрион в течении первых месяцев своего развития кратко повторяет различные стадии эволюции: обладание жабрами, как у рыб, хвостом, как у обезьяны и так далее. А поскольку никаких доказательств у Эрнста Геккеля не было, то находчивый ученый… просто напросто изменил рисунки эмбрионов. Еще в 1874 году фальсификация Геккеля была разоблачена профессором Хизом. Однако локомотив эволюционной пропаганды был в то время на полном ходу и любые сомнения замалчивались и затушевывались. И лишь в конце 20 века Майклом Ричардсоном, эмбриологом Лондонской Медицинской школы больницы св. Георгия в Лондоне вопрос о фальсификации был поднят опять. Группа созданная для исследования этой проблемы, собрала эмбрионы 39 представителей животного мира и выяснила, что эмбрионы разных животных существенно различаются. Сам Ричардсон так охарактеризовал: "Это один из наихудших случаев научной фальсификации. Шокирует, когда обнаруживаешь, что кто-то, считавшийся великим ученым, преднамеренно вводил в заблуждение. Меня это бесит… Он (Геккель) сделал следующее: взял человеческий эмбрион и скопировал его, претендуя на то, что саламандра, и свинья, и все остальные выглядят точно так же на той же стадии развития. Нет, не выглядят… Это фальшивки." (1)

Истории известны также фальсификации направленные на то, чтобы доказать изменчивость организма под действием внешних факторов. Для этой цели пришлись как нельзя кстати фломастеры и ручки. Вспомнив детство, ученые увлеченно принялись играть в разукрашки: Венский биолог Пауль Каммерер рисовал жабам на ступнях "брачные мозоли". Уильям Саммерлин с помощью фломастера рисовал на белых подопытных мышах черные пятна.

Кроме того, выявлены фальсификации в работах одного из мировых специалистов в области эволюционной биологии, Андерса Меллера", который является автором более 450 статей и нескольких книг. После того как лаборантка Йетте Андерсен опровергла утверждение Меллера о том, что что статья в журнале Oikos основана на ее данных, было проведено расследование которое подтвердило правоту лаборантки. Теперь и остальные работы ученого находятся под подозрением. Медвежью услугу археологии оказали любители закапывать раритеты, а потом их находить. Мы уже рассказали про Питладуновского человека. Увы, это не единственный случай фальсификаций в археологии.

В Японии одно время был очень популярен археолог Синичи Фуджимура по прозвищу "рука Бога" который начиная с 1981 года периодически выкапывал сенсационные находки возрастом в десятки тысяч лет. В 2000 году Фуджимура вышел на пик своей славы, обретя камушек с искусственно выдолбленным отверстием, возрастом 600000 лет (!!) . И все бы хорошо, да вот только этим папараци дома не сидится. Один из таких искателей за скандалами подглядел и заснял как потомок самураев закапывает в яму предметы, которые ему самому предстояло случайно найти. Поневоле вспоминается бородатая присказка про рояль, совершенно случайно оказавшийся в кустах. Припертый к стенке неопровержимыми доказательствами, археолог был вынужден сознаться в своих фальсификациях.

Многими учеными движет желание прославиться, особенно среди коллег, оставить свое имя в истории. К их большому удовольствию их начинания бойко подхватывают средства массовой информации: "ведь это так интересно, и в конце концов надо же о чем то писать". Новостные агентства периодически выдают сенсационные известия о якобы найденных вакцинах против СПИДА или рака, об успешном телепортировании веществ, о совокуплении водорослей, о создании транзисторов размером в одну молекулу и т.д и т.п.. Уже никого не удивляют заявления даже от авторитетных ученых о чудодейственных свойствах пирамид, об уникальном свойстве воды записывать информацию и о контактах с внеземными цивилизациями. Тем более, подобными теориями увлекаются не очень известные ученые, ибо здесь, как говорится, ниша еще пока свободна и есть шанс заявить о себе. Так, например, неизвестный до недавнего времени археолог Харальд Крессон стал знаменитым после его "находки" в 1884 г. в Делавере морской раковины с изображением мамонта. Из этого делалось заключение, что мамонты переселились в Америку и дожили практически до наших дней, хотя ни ранее, ни по сей день никаких ископаемых мамонтов на территории Американского материка не найдено. Однако в 1988 году Джеймсом Гриффином было доказано, что это изображение является копией подобного изображения, найденного ранее в Европе. Не обошлась без фальсификаций даже ядерная физика. В 1999 году в Национальной лаборатории им. Лоуренса в Беркли было объявлено об открытии сверхтяжелых 116-го и 118-го элементов. Однако повторные опыты проведенные в Дармштадте, в Японии, и трижды опять в Беркли дали отрицательные результаты: новое генетическое семейство обнаружить не удалось. "Мы обнаружили, что некоторые данные были грубо подправлены", - заявил в связи с этим директор отдела ядерной физики Беркли Ли Шредер. Ну и конечно еще одной из причин возникновения фальсификаций служит извечная любовь человека к золотому тельцу. Ведь ученый тоже человек - ему тоже надо детей кормить, а спонсоры часто прекращают финансирование исследований, если не видят в них пользы. Вот и приходится ученым проявлять чудеса изворотливости по поговорке: "хочешь жить - умей вертеться" Так например, южнокорейский ученый Хван Ву Сук был обвинен в незаконном присвоении государственных и частных средств(6,5 млн. долларов) , которые ученый получил за якобы успешные опыты по клонированию.

Норвежский ученый Йона Судьбе получил грант в размере 10 миллионов долларов от американского Национального института исследования рака для изучения действия противовоспалительных препаратов на риск возникновения рака гортани у курильщиков. в октябре 2005 года журнале Lancet были опубликованы результаты исследований, которые говорили о том, что при приеме противовоспалительных препаратов риск возникновения рака гортани снижается в 2,5 раза. Однако позднее случайно выяснилось что база пациентов, над которыми якобы проводились исследования оказалась фальшивой…

Стефан Виллих, директор берлинского Института Социальной Медицины подделал данные клинических наблюдений, чтобы доказать, что сильный шум способствует возникновению сердечных болезней. Итак, ни в коем случае не отвергая науку, необходимо заметить что ложь в научном мире увы не такое уж невозможное явление. Тем более что мы видим, возможно, только вершину айсберга, ибо обнаружить фальсификацию не всегда легко. Часто ученые действуют очень осторожно, потому что путем несложных комбинаций можно, даже если обман раскроется, списать все на человеческий фактор. Обычно при фальсификации, данные не выдумываются целиком. Ученый одни данные изменяет, другие игнорирует и получает вполне приемлемые результаты. К сожалению и само научное сообщество не всегда достойно реагирует на спорные исследования, поддерживая конъюнктуру.